Путь
Владимира Мещерякова:
Гармония вопреки
Коллективизация и колхозы
В 1930 году деревня Михайловка вошла в состав колхоза «Сеятель». Земля и скот стали колхозной собственностью. Многие таким положением были недовольны. Жители Михайловки, никогда не знавшие крепостного права, попали теперь в крайне зависимое положение. У них не стало своей земли, которую они обрабатывали веками: все теперь считалось государственным, а на государство приходилось трудиться за еду. За работу колхозники получали не деньги, а так называемые «трудодни», которые затем «отоваривали» мукой, то есть выдавали определенное количество муки. Полагалось 400–700 грамм муки за каждый отработанный в колхозе день. Труд был тяжелым, а зарплату деньгами стали платить лишь намного позже. Но делать было нечего, пришлось смириться. Инвалиду Первой мировой войны выбирать работу не приходилось, так что Терентий Андреевич стал трудиться в колхозе сторожем.
Старший брат Иван
В 1934‑м году его старший сын Иван закончил школу и уехал учиться в город Козлов (ныне Мичуринск), где поступил на рабочий факультет при Плодоовощном институте им. И. В. Мичурина. Рабочие факультеты (рабфаки) существовали в нашей стране с 1919 по 1940 годы. Это были подготовительные факультеты для рабочих и крестьян, созданные с целью помочь жителям деревень и работникам заводов поступить в высшие учебные заведения. Иван проучился там год и поступил в Учительский институт при Воронежском государственном педагогическом институте. Срок обучения там составлял 3 года. Уже во время учебы, с осени 1937‑го года, Иван стал работать учителем химии и биологии 5–7 классов в школе в Березовке Токаревского района. Его отец высоко оценил помощь своего старшего сына. Сохранилось воспоминание о том, как после его первой зарплаты Терентий Андреевич сказал: «Ну, Иван, молодец, теперь мы сможем заплатить налоги и купить побольше хлеба». Но радость эта была недолгой.
Страшные 1937–1938 годы. Арест отца
Поначалу детство у детей Мещеряковых было счастливое и беззаботное. В их доме всегда царили тепло и забота, дети росли в любви, а отец был для них примером справедливости и честности. Он работал в колхозе на работе, которая подходила ему, инвалиду войны, — сторожем зернового склада. В деревне все хорошо знали его как человека честного и неподкупного. Но 30 декабря 1937 года без всяких очевидных причин его арестовали и увезли в райцентр, оставив детей и жену в полном смятении.
В истории нашей страны есть страшный период — 1930‑е годы, время репрессий. Тогда по плану, утверждённому руководством страны, в каждой области, городе и деревне должны были найти определённое количество «врагов народа» — так называли обычных людей, которых обвиняли в том, чего они не делали. Часть таких людей расстреливали, а остальных отправляли на долгие годы в лагеря. В такой «список смерти» попал и Терентий Андреевич. Сталин создал систему, в которой все жили в страхе за себя и своих близких.
Такая система была нужна власти для того, чтобы никто не смел сомневаться в её решениях и не выступал против. Когда люди боятся, они не сопротивляются, а, значит, власть становится ещё крепче.
Очень важно знать правдивую историю, чтобы не повторять ошибок прошлого и помнить, какие страшные последствия может иметь власть, построенная на страхе.
Терентий Андреевич попал в 1937‑м году в «список смерти». Без каких-либо на то причин, просто так решили работники НКВД. Из Токаревки Терентия Андреевича отправили в город Липецк, где 9 января 1938 года «тройка» приговорила его к расстрелу по статье 58–10 «Антисоветская агитация и пропаганда». Через две недели после вынесения приговора, 24 января 1938 года, Терентий Андреевич был расстрелян. Меньше чем за 4 недели провели следствие, суд, вынесли приговор и привели его в исполнение. Документы заполнялись по шаблону, в них включались показания несуществующих людей, никого не интересовала судьба человека и его семьи, нужно было просто выполнить план — план убийства определенного количества людей. Семье ничего не сообщили, так что никто и не узнал, что случилось с Терентием Андреевичем, родные даже не подозревали, что его уже нет в живых.
На запросы детей власти сообщали, что Мещеряков Терентий Андреевич осужден на 10 лет без права переписки. Сыновья пытались бороться. Владимир составил обстоятельное письмо, в котором изложил всю правду об их отце, и стал ходить по селу, собирая подписи. «Вы же знаете моего папу! Подпишите, что он не шпион!» — умолял он. Но страх был сильнее совести. Кто-то подписал, а кто-то отказался — боялись за свои семьи.
После ареста Терентия Андреевича в Березовской начальной средней школе, где его старший сын Иван работал учителем, было проведено комсомольское собрание: рассматривали персональное дело молодого педагога. Поставили вопрос об исключении Ивана как члена семьи врага народа из комсомола, что в дальнейшем могло стать основанием для его ареста и осуждения. К счастью, все коллеги Ивана высказались против и благодаря этому ареста не произошло. Однако эти беды больно ударили по нему и по всей семье.
Вместе с Терентием Андреевичем из Михайловки было расстреляно еще 5 мужчин, 3 женщины и 2 мужчин сослали в лагеря на 10 лет. Женщин осудили за то, что они помогали в храме: читали Псалтирь, пели в церковном хоре, пекли просфоры, прибирались.
Соученица Володи, Зина, тоже пережила трагедию. Ее семью как «врагов народа» зимой погрузили на телеги и увезли. Но саму Зину удалось спрятать — ее спасли. Но Зинина судьба, как и судьба Володи, Лиды и Вани, навсегда осталась отмечена болью. Эта трагедия наложила неизгладимый след на их жизни. Никто из них не смог забыть пережитого. Став уже взрослыми людьми, создав семьи, они каждый год собирались вместе и неизбежно возвращались к давним воспоминаниям, снова и снова переживая те страшные события.
После XX съезда партии и проведенного по делу Терентия Андреевича повторного следствия он по новому решению суда от 1956 года был полностью реабилитирован за отсутствием состава преступления. Для реабилитации отца очень много сделал его сын Владимир, который вместе с братом Иваном и добился пересмотра дела. Тогда это было еще очень трудно, поскольку репрессивная машина не желала сознаваться в своих преступлениях. И даже реабилитировав невинно расстрелянного, правду его сыновьям не сказали: сообщили, что Терентий Андреевич умер в заключении от болезни в 1942 году.
Эта несправедливость осталась с ними навсегда. Для детей Терентия Андреевича слова «вождь Сталин» стали запретными. Они вызывали лишь боль и отвращение. Их жизнь навсегда изменилась в детстве, но они не сломались: память о пострадавшем отце осталась частью семейной истории Мещеряковых.
Однако семью ждал новый удар — и уже не из-за бессудной расправы над отцом. Через некоторое время младшего брата Володи, Витю, жестоко избили ребята из деревни, наказав за школьную драку с одноклассником, которому он случайно повредил глаз. От пережитого у Вити развилась тяжелая болезнь, и он заболел эпилепсией. Светлый, добрый, умный мальчик — его жизнь уже больше никогда не была прежней, и до конца жизни он нуждался в опеке со стороны старших.
Сложно пришлось семье после нового удара. Но дети сплотились, помогали маме по хозяйству, в имевшемся у семьи огороде, где выращивали картофель и другие овощи. Выращивали просо, рожь, пшеницу, ячмень, подсолнечник, кукурузу, коноплю, кормовые. Кроме того держали скот: в хозяйстве была корова, две свиньи, овца, периодически появлялись и ягнята, так что хлопот было достаточно. Учились все дети хорошо.
А завтра была война
Бывает, ребята, жизнь ставит нас перед большими трудностями, и выход тогда один — делать то, что должно. Володя знал, что его долг — хорошо учиться и помогать маме. Он упорно трудился дома, готовился к занятиям в школе. Уже в 16 лет параллельно с обучением начал работать в своей же школе: сначала счетоводом, затем заведующим библиотекой, а потом и учителем начальных классов. Школу он окончил на одни «пятерки» и получил право поступить в высшее учебное заведение без экзаменов. Володя хотел продолжать учиться, но вместо этого ушел на фронт. 5 июня 1941 года ему исполнилось 18 лет, 16 июня он получил аттестат об окончании школы, а днем 22‑го из сообщения по радио узнал, что началась война. Владимир ушел добровольцем на фронт. Его, как смышленого парня, определили в радиотелеграфисты.
На фронте оказался и старший брат Иван. Они попали в разные войска. Иван в саперные, а затем и в химические, Владимир же — в артиллерийские. Его принял 515‑й гаубично-артиллерийский полк, который сначала воевал под Ростовом-на-Дону, а в декабре 1941 года был переброшен для защиты Москвы. В армии умного и сообразительного паренька-радиотелеграфиста приметили и в ноябре 1942 года отправили учиться в 3‑е Ленинградское артиллерийское училище, которое находилось в тот момент в эвакуации в Костроме. Он обучался там в течение года.
В 1943 году его брат Иван получил краткосрочный отпуск для поездки к матери в Михайловку. Каким-то невероятным образом он смог вызвать телеграммой и брата Володю, тогда курсанта артиллерийского училища. Позднее, в мирное время при встречах в доме Ивана, они с удовольствием вспоминали эту поездку к матери в Михайловку в военные годы.
В декабре 1943‑го года Володя закончил училище и сразу был направлен на фронт в 830‑й отдельный разведывательный дивизион командиром взвода разведки. Ему недавно исполнилось 20 лет, и практически все его подчиненные были гораздо старше своего командира. Через несколько месяцев всех разведчиков дивизиона направили во вновь формирующуюся 138‑ю армейскую пушечно-артиллерийскую бригаду, где Владимир служил до конца войны.
Жизнь артиллериста часто подвергалась опасности: враг регулярно пытался подавить наши пушки авиабомбежками. А особо опасной была работа разведчиков, которые каждый день ходили на волосок от смерти. Нервы и выдержка для такой опасной работы нужны крепкие.
Чем же занимались артиллерийские разведчики? Их задачей было засечь вражеские цели: батареи пушек, гаубиц, минометы. Сделать это было непросто, так как дальнобойные пушки устанавливали в глубине оборонительных позиций, иногда за несколько километров от передней линии обороны противника. То есть из бинокля их никак не увидишь. Разведчикам приходилось проникать на территорию врага, каждый раз подвергаясь смертельной опасности. Владимир рассказывал потом, что, конечно, было, очень страшно: до немцев рукой подать и умереть можно в любой момент. Чтобы побороть этот страх, он представлял себе, что уже умер: просто идет, делает что-то, но на самом деле его уже нет, а значит и бояться уже нечего. Это помогало справляться со страхами и раз за разом отправляться в тыл врага: «Бывало, только вернешься с задания, много километров пешком или ползком пройдешь, а тебя снова отправляют на новое, ноги гудят, а отдохнуть некогда». Но, помимо разведки в тылу врага, артиллерийские орудия противника засекали также и по звуку. У артиллеристов были специальные станции для улавливания звука, которые устанавливали на разном расстоянии друг от друга. Данные фиксировались, после чего их анализировали и определяли место, откуда били пушки немцев. После этого наши артиллеристы наносили по нему ответный удар. В военном деле это называется контрбатарейная борьба. В дни сильных боев из пушек батареи могло быть выпущено до 1000 выстрелов. Периодически бригада перемещалась с пушками в новый район боя (на военном языке это называется «сменить боевой порядок»).
Перемещение происходило ночью, с соблюдением полной светомаскировки. Не должен был блеснуть ни один фонарик, иначе всей замеченной противником бригаде грозила смерть. Такие переходы давались непросто, так как за день или ночь приходилось преодолевать десятки километров. Как вспоминал потом Владимир, однажды на одном из таких осенних маршей он поскользнулся и чуть не попал под колеса машины, водитель которой мало что различал в темноте. Лишь чудом он смог увернуться.
Закончил войну Владимир в Кенигсберге (Калининграде), пройдя Великую Отечественную со своей артиллерийской бригадой от границ Белоруссии до Балтийского моря. Как же радовались наши бойцы, выйдя к Балтийскому морю, которое большинство из них видели впервые в жизни! Когда было объявлено о капитуляции Германии, Владимир получил приказ принять капитуляцию у находящегося неподалеку боевого подразделения немецкой армии. Задача была опасной, поскольку никто не знал, как поведут себя немцы, — вот и поручили ее людям смелым и отчаянным, разведчикам. Владимир взял с собой несколько бойцов и отправился через линию фронта, в расположение немецких войск. Там он встретил молодого немецкого офицера, который поприветствовал победителя, передал Владимиру свое оружие — красивый пистолет «Браунинг» с отделанной перламутром рукоятью и сообщил, что его подразделение складывает оружие. «Браунинг» у Владимира впоследствии забрало начальство, так что он остался без трофея и с войны вернулся только с двумя маленькими рюмками под водку, однако за освобождение Латвии получил наградной лист, а за все время войны был награжден двумя Орденами Красной Звезды и восемью медалями.
У Владимира с войны остались только две рюмки. Ни золота, ни драгоценностей — просто две простые рюмочки, вот и весь его «трофей». Он не хотел тащить домой чужие вещи или обогащаться за счёт чужого горя. Это называется нестяжательством, когда у человека нет жажды наживы, нет желания чужого, особенно того, что досталось через боль и страдания других.
Когда братья ушли на войну, с мамой и больным братом Витей осталась 15‑летняя Лидия. Она училась в школе и помогала маме не только вести домашнее хозяйство (которое было немалым), но и работать в колхозе. В 1944‑м году Лидия с отличием окончила школу и подала документы в Московский энергетический институт. В это время в институте организовали новый конструкторский факультет, на который старались привлечь отличников, принимая их без вступительных экзаменов, поскольку предстояло осваивать сложнейшие технические дисциплины.
После нашей Победы в мае 1945 года Лидия участвовала в июньском Параде Победы на Красной площади в Москве в составе спортивной колонны студентов. Ее брат Владимир также должен был маршировать по Красной площади. Полк выдвинул его для участия в параде за выдающиеся боевые заслуги. Были подготовлены документы с биографией и фото, командир-майор сообщил: «Мещеряков, списки отправили, теперь приводи себя в порядок, получишь новую форму и поедешь в Москву». Владимир был счастлив. Однако затем вместо него в Москву поехал сослуживец — лишь потому, что оказался выше ростом… Владимиру же не хватило 3–4‑х сантиметров до необходимого минимального роста в 170 см. Спустя много лет он уже с улыбкой вспоминал о том, что не смог участвовать в Параде Победы. Из-за такой глупой формальности тогда, конечно, было обидно.
Студенческие годы и рождение дочери
Владимиру удалось демобилизоваться только в августе 1946‑го года. Произошло это потому, что после войны молодых, умных и талантливых ребят старались убедить остаться в армии, отправляли учиться в военные академии и всячески уговаривали продолжать службу. Но по складу ума Владимир был подлинным гуманитарием, ему всегда хотелось заниматься наукой, читать книги и учиться, а не служить в армии.
Он мечтал учиться в Ленинградском государственном университете, но к моменту его возвращения из армии прием туда уже закончился. В те годы и документы, и экзамены на поступление в университеты сдавали в июле, а в институты — в августе. Чтобы не терять целый год, Владимир решил поступать в Технологический институт, где уже училась его сестра Лидия. На 2‑м курсе обучения она перевелась из Москвы со своего конструкторского факультета в Ленинградский институт холодильной и молочной промышленности, так как на старом месте ей не хватило опыта в черчении, стало тяжело.
Владимир проучился в институте один год, а на следующий поступил в Ленинградский университет, как и мечтал изначально. Но, как человеку талантливому и трудолюбивому, ему стало жаль бросать свой институт, где он уже проучился целый год. Владимир решил учиться сразу в двух местах: продолжил учебу в Технологическом институте и одновременно проходил курс в Ленинградском университете, который закончил экстерном всего за полтора года. По воспоминаниям дочери Владимира Татьяны, в университете Владимир сначала поступил на юридический факультет, но вскоре перевелся на философский, так как философию изучать ему было гораздо интереснее.
В Ленинградском институте холодильной и молочной промышленности Владимир встретил свою первую жену. Владимир был очень интересным человеком. Благодаря своей эрудиции, чувству юмора и блестящему знанию литературы он умел легко находить общий язык с людьми. Приехав в Ленинград, он сразу окунулся в театральную жизнь города, знал весь оперный репертуар, умел узнавать любую арию по первым нотам и мог увлекательно рассказывать об операх.
Учеба давалась Владимиру легко, и в декабре 1949‑го года он поступил на заочное отделение философского факультета Ленинградского университета.
Жил он с женой и дочерью в ту пору в семейном общежитии института, которое находилось на Гагаринской улице, рядом с Летним садом. Позже Владимир рассказывал об этом месте своей дочери Татьяне, цитируя строки из «Евгения Онегина»: «Слегка за шалости бранил, и в Летний сад гулять водил».
Отчий дом
Несмотря на насыщенную жизнь и учебу, каждое лето Владимир возвращался домой — в Тамбовскую область, к своей матери. Для него это было не просто отдыхом, но возвращением к родным корням, к простой, но важной жизни, наполненной заботами о семье и доме. Как только Володя приезжал домой на каникулы, мама с радостью встречала его, а потом неизменно вела в огород. «Смотри, какой урожай хороший!» — говорила она, показывая аккуратные грядки, налившиеся солнцем овощи и спелые плоды. Для неё это было не просто хозяйство — это был смысл жизни. Без этого не проживешь. Огород, ухоженный и плодородный, был символом бережного отношения к труду, к земле. Володя понимал: сколько бы знаний он ни получил, какими бы сложными ни были его научные труды, все равно неизменной остается самая простая и главная истина жизни — ценность труда, заботы и любви к родной земле. Так в их семье было всегда.
Мама Владимира жила в Михайловке вместе с больным сыном Виктором и старшей дочерью Анной. Та в 20‑е годы вышла замуж за Сергея Дмитриевича Вострикова (1910 г. р.) из деревни Каликино Токаревского района и уехала к нему. В 1936‑м году у них родился сын Виктор, а в 1939‑м — Вениамин. Когда началась война, Сергея Дмитриевича призвали на фронт, и в январе 1942‑го года он погиб. Анна вернулась обратно в Михайловку — слишком тяжело было справляться с хозяйством и детьми одной. Брат Иван после войны в Михайловку практически не приезжал, но связь с родными поддерживал неизменно. В 1945‑м году он поселился на родине жены, в Краснодарском крае. Они искали работу, на которой могли бы предоставить жилье, и нашли такую в небольшом городке Славянск-на-Кубани. Там у Ивана родились дети Валерий (1946) и Наталья (1952). Иван Терентьевич работал сначала инспектором РайОНО (районный отдел народного образования), затем директором школы, а с 1964‑го и до пенсии — директором Славянского сельскохозяйственного техникума. Его жена была директором аптеки.
В 1951‑м году в Славянск к Ивану переехала его мама Прасковья Сергеевна со своей старшей дочерью Анной и ее двумя сыновьями. Дом в Михайловке продали. На тот момент это было единственно правильное решение. Мать и старшая сестра с детьми оставались там одни, без мужского плеча рядом: сыновья разъехались и возвращаться в Михайловку не собирались. Дом постепенно пустел: все меньше становилось в нем не только людей, но и человеческого тепла. Старший сын, чувствуя ответственность за семью, настоял на переезде: он хотел быть рядом, заботиться о матери, поддерживать сестру и племянников. Решение далось нелегко, но стало в итоге шагом к воссоединению семьи. Иван, его мама, сестра Анна с детьми теперь стали жить вместе, а Лидия по окончании ВУЗа обустроилась относительно недалеко, в Туапсе, который также находится в Краснодарском крае, в 267 километрах от Славянска-на-Кубани.
Начало трудового пути
Работать преподавателем философии Владимиру не разрешили, свою зловещую роль сыграла строка в биографии — «сын врага народа», о которой до самой смерти Сталина, руководителя СССР, ему при необходимости напоминали. Пришлось согласиться на предложение преподавать технические дисциплины. По распределению Владимира направили преподавателем в Россошанский техникум «Птицепромышленности», где он и начал свой трудовой путь в январе 1952 года. Туда же переехала, чтобы работать преподавателем, и его жена с маленькой дочкой Таней. Владимир проработал здесь чуть более полутора года, а затем получил предложение перейти преподавателем в Вознесенский техникум маслосыродельной промышленности в станице Вознесенская Краснодарского края. Там Владимир преподавал теплотехнику и оборудование предприятий молочной промышленности, являясь одновременно и методистом заочного отделения (то есть разрабатывал учебные материалы, готовил занятия и контролировал их проведение). Потом некоторое время трудился главным инженером Ейского гормолзавода, а затем, с сентября 1954 года, снова вернулся к преподавательской работе — теперь в Армавирском механико-технологическом техникуме, где вел предмет «Техническая механика». В Армавирском техникуме по совместительству Владимир читал лекции по политэкономии, а также вел лекции и доклады на философские темы.
Одновременно с работой в техникуме Владимир Терентьевич работал пропагандистом и лектором Армавирского ГК КПСС.
А еще Владимиру в Армавирском техникуме разрешили в небольшом количестве вести занятия по философии, потому что умер Сталин (весна 1953‑го). После смерти Сталина в стране начали понимать, что многих людей несправедливо обвинили и наказали. Эти люди раньше назывались «врагами народа», хотя на самом деле ничего плохого не сделали. Тогда началась реабилитация — это значит, что людей оправдывали, снимали с них все обвинения и говорили, что они ни в чём не виноваты. Им возвращали честное имя, а их семьям — справедливость. Так старались исправить ошибки прошлого, когда из-за несправедливых законов и жестоких приказов страдали невинные люди.
Одновременно с работой в техникуме Владимир Терентьевич стал работать также пропагандистом и лектором Армавирского ГК КПСС. Сейчас в нашей стране есть несколько партий, люди могут выбирать, чьи идеи им ближе. А раньше, в советское время, была всего одна партия — Коммунистическая партия Советского союза (КПСС). Это может показаться странным, но тогда все важные решения в стране принимала именно она.
В каждом городе было свое отделение партии. Например, в Армавире оно называлось Армавирский городской комитет КПСС. Там работали люди, которые следили за тем, чтобы в городе всё шло по плану партии, утвержденному в Москве. А чтобы люди лучше понимали, что такое политика государства и какие идеи у коммунистов, в городском комитете (горкоме) часто устраивали лекции и встречи. На них рассказывали, как должна развиваться страна, что важно для общества и почему нужны определённые правила. Также существовали Вечерние университеты марксизма-ленинизма.
В СССР политика государства основывалась на учении, которое называлось марксизм-ленинизм: это была главная идея, по которой жила вся страна. Если объяснять просто, марксизм-ленинизм — это теория о том, как устроено общество и как его нужно менять, чтобы всем жилось лучше и справедливее. Её придумали Карл Маркс и Владимир Ленин, поэтому так и называется. Смысл этой идеи в том, что все богатства должны принадлежать всему народу, а не только богатым людям, все должны работать на общее благо, чтобы не было бедных и обиженных, а государство помогает строить равенство и защищает права трудящихся. Поэтому в СССР не было частных фирм и предприятий — всё принадлежало государству. Люди просто работали на общее дело, а не на себя лично. Эти идеи были официальной политикой страны: на них строили законы, образование, работу на всех предприятиях.
Для того, чтобы люди лучше понимали идеи коммунистов, создавались даже Вечерние университеты марксизма-ленинизма: взрослые приходили на занятия в них после работы и в течение года у них были занятия или уроки. С 1 сентября 1954 года по декабрь 1957 года — Владимир Терентьевич семинарские занятия в Вечернем университете марксизма-ленинизма при Армавирском ГК КПСС. А также он вел занятия для молодежи: тогда все в школе или техникуме вступали во Всесоюзный Ленинский коммунистический союз молодёжи (ВЛКСМ), как его называли сокращенно — комсомол. Владимир Терентьевич был главным преподавателем занятий длямолодежи в Армавирском ВЛКСМ.
Преподавая в техникуме, Владимир очень хотел поступить в аспирантуру, потому что хотел расти дальше: и в знаниях, и в карьере. Он мечтал работать в ВУЗе, преподавать студентам, но для этого нужна была ученая степень, которую присуждали за хорошо выполненное научное исследование. Тут вышла интересная история. Владимир Терентьевич выступал с докладом на какой-то научной конференции и встретил там ректора своего Института холодильной промышленности. Тот все эти годы помнил своего неординарного студента, который одновременно с технологическим факультетом обучался еще и на философском… Ректор был заинтересован в таком аспиранте и пригласил его продолжить обучение. Когда Владимир поступил в аспирантуру, институт выделил ему с семьей отдельную квартиру по адресу: ул. Ленсовета, д. 23, кв. 119. В 1958‑м году, 25 апреля, у него родилась вторая дочь, Наталья.
В аспирантуру поступают уже после получения высшего образования, чтобы пройти дополнительное обучение. Оно помогает сформировать мышление ученого. Цель обучения здесь — создание научного исследования, так называемой кандидатской диссертации. При работе над ней соискатель ученой степени изучает какую-то проблему, смотрит, кто и что по этому поводу сделал в науке до него и предлагает что-то новое, свое, чего до этого никогда никто не предлагал, не делал. Владимир занимался в аспирантуре исследованием биохимических и физико-механических свойств молочных белков.
Одновременно с учебой он работал. Сначала он был преподавателем новой техники и технологии Института повышения квалификации работников легкой и пищевой промышленности, а потом старшим научным сотрудником во Всесоюзном научно-исследовательском институте жиров (с января 1961‑го года). Этот институт существует до сих пор, в нем ученые изучают всё, что связано с жирами. Это не только сало или масло, как может показаться! Там исследуют, как из разных растений, орехов или даже семян получать масла. Изучают, какие жиры полезны для здоровья, а какие не очень. Ещё учёные придумывают, как хранить жиры и масла, чтобы они долго не портились, и как из них делать продукты, например, маргарин, мыло или косметику. В институте работают химики, биологи и инженеры — все вместе они стараются сделать так, чтобы масла и жиры были вкусными, полезными и удобными в использовании.
Работая в институте, Владимир Терентьевич занимался научными исследованиями и одновременно вел семинары по философии. Семинар — это особая форма занятия, на которой учащиеся под руководством преподавателя обсуждают свои сообщения, доклады и рефераты.
В феврале 1963 года Владимир Терентьевич поехал в Москву на защиту своей диссертации. Она состоялась 7 февраля в Московском государственном техническом университете им. Н. Э. Баумана (тогда он назывался Московское высшее техническое училище). Защита кандидатской диссертации — это встреча человека, который долго учился и проводил исследования, с заслуженными учеными, которым он рассказывает о проделанной работе, о ее ценности и результатах. На защиту приходят ученые, являющиеся экспертами по теме работы, они задают ее автору вопросы и оценивают, насколько работа полезна и правильна. По итогам защиты Владимиру Терентьевичу была присвоена ученая степень кандидата технических наук. Это звание присуждают только тем, кто написал интересную и стоящую работу. Для молодого ученого большое счастье защитить свою работу и получить долгожданное ученое звание и диплом.
В декабре 1963 года Владимир Терентьевич закончил работу в Институте жиров, получив предложение перейти на работу в Ленинградский электротехнический институт (ЛЭТИ) сотрудником на кафедру философии. Занимаясь вопросами пищевой промышленности, Владимир Терентьевич неизменно сохранял в своем сердце любовь к философии. Наконец-то у него появилась возможность связать свою жизнь с преподаванием любимой науки. Одновременно заниматься науками, точными и гуманитарными, — не каждый так сможет!